кино

Кира Муратова, пожалуй, единственная, кто остался на плаву из режиссеров ее поколения. Как это ни странно, исключительно благодаря своей «маргинальности», более того — автономности. От чего бы то ни было — как от «великих свершений» кино тоталитарной эпохи, так и от разоблачительного перестроечного пафоса.

Просто поразительно, что за какие-то 10 лет братья Коэны, те еще ребята, такие с виду простые и незатейливые, не только добрались до вершин мировой славы, заполучив главные европейские и американские кинопризы, но и вписались в список классиков. В полном и исчерпывающем смысле: назад дороги нет.

… бабушка старательно машет веером, голос Майры все сильнее заглушает болезненную тишину. Девочка бледно улыбнулась. Пошли титры по черному экрану. Я выхожу в фойе. Несколько минут стою в одиночестве, вдруг, меня осеняет, что фильм не закончился. Я возвращаюсь в зал, на черном экране надпись: девочка умерла во сне в 4.10 утра.
И тут я проснулась…

«Нолевое время» — памяти группы «Ноль» посвящается.

Пятьдесят восьмой венецианский фестиваль, один из самых статусных и престижных в мире, I завершился сенсацией. Не сбылся ни один прогноз.

Начало было блистательным. Успех приходил легко и играюче. «Игла» Рашида Нугманова и «Конечная остановка» Серика Апрымова уже давно стали классикой. За последние десять лет (1989-1998) казахская «новая волна» прокатилась по фестивальным берегам, завоевывая призы и награды. Иногда картину брали только из-за того, что она была сделана в Казахстане.

Когда я шла на встречу к Наталье Аринбасаровой, страшно волновалась — мало ли как отреагирует на расспросы о своей жизни красавица и известная актриса. Может ей вообще все эти разговоры надоели. Но все сложилось как нельзя лучше, мы беседовали так, словно уже были давно знакомы.

Чтобы там ни говорили умные люди, история культуры всегда идет своим чередом — и вопреки нашим измышлениям. Закономерности же порой сокрыты в темной глубине веков, таясь в такой архитипической дали, что никакой магический кристалл тут не поможет: приходится принимать все как есть, даже если «теоретически» это невозможно.