Что такое Санкт-Петербург сегодня в смысле транслируемой на всех остальных субкультуры? Это бесцензурная группа «Ленинград», сайт «Масяня» и, как ни крути, человек-бренд Илья Стогoff, «Мачо не плачут» (СПБ, Амфора, 2001), которого поначалу, противно читать, прежде всего, из-за того, что он бренд, а потом уже из-за всего остального.
Группу «Ленинград», тексты которой принципиально не цитируемы, концептуально любил художник Сережа Маслов, также эту группу любит художник Сева Демидов, обалденная корабельная выставка которого проходит сейчас в галерее Вояджер, корабли там повсюду — часть кораблей на вернисаже запускалась в небо — Сева — белый дракон, он говорит, что крышу снесло после «Ленинграда», отсюда разные экстремальные идеи — будет время — загляните посмотреть на выставку, пока корабли не уплыли…
Сайт «Масяня» любят все, кто пользуется рунетом — это лучший ответ на Бивиса и Бадхета, который только можно было ожидать, и потом она по настоящему питерская девушка…
Кто любит Илью Стогоff`a — хрен его знает (хотя в его стилистике нужно писать другое слово). Я думаю его любят те, кто на самом деле не пошел по его стопам. Больше всего, по моим наблюдениям, он нравится людям вполне благополучным. Примерно так интеллигенция в советское время любила блатной фольклор. Его настоящие герои — те, кто не доживает до тридцати, вряд ли его читают, как и вообще мало что.
Его книги перенасыщены оральным сексом, естественно — алкоголем, сексуальным и несексуальным насилием, бандитами и, в меньшей степени, наркотиками. Во всяком случае, тяжелыми. Собственно, и без тяжелых наркотиков его герои все время на грани суицида — или в процессе. Поначалу, кстати, кажется, что автор не очень хорошо пишет — поначалу даже возникает ощущение, что он излишне нарочито смакует и шокирует. Но потом жизненная выразительность прорывается в текст, через все построения и книжка действительно становится, по выражению самого автора — эпитафией всем ублюдкам, про…шим свою молодость, свою жизнь. Определение ублюдкам звучит здесь все-таки несколько литературно. Литературность, как ни странно, Стогоff`у не чужда, как не чужды вполне лирические описания ленинградской весны, ленинградского лета и даже сильной любви, пусть и перемежаемой промискуитетом. Вообще, впечатление такое, что писатель этот хотел писать нежные вещи, но правда жизни с одной стороны, и стремление стать таки брендом, с другой, в конце концов победили. Конечно, про музыку тоже много, про так называемые кислотные клубы, про драгдиллеров, пушеров-дагестанцев и прозрачных, петербургских уже, проституток — тоже много, но я, кажется, уже повторяюсь. На самом деле, наверное, все-таки про любовь — просто так вышло у автора, такие слова подобрал в такие вот предложения…
